К тому же, если человек прошел все круги ада, не сломался, не ссучился, не «переобулся», то уважения он действительно заслуживает.

Так вот, о «крытниках». Если прусаки кишат в тюрьме повсеместно и являются одной из многих тамошних «прелестей», то «крытники» всегда немногочисленны и составляют, если хотите, элиту мира тюремных насекомых.

Прусаки вездесущи и мерзки, они ползают по стенам и в тумбочках, по вещам, постелям, даже по спящим зекам. Они атакуют пищу арестантов и, чуть что, трусливо разбегаются, оставляя после себя все густо засранным черными точками своих испражнений.

Но тут же, чуть минует опасность, возвращаются и вновь толпою набрасываются на все, что хоть немного съедобно. Так противно видеть на еде шевелящийся коричневый хитиновый слой. Сбегаются все, от мала до велика. В толпе изредка можно увидеть прусаков-альбиносов. Эти твари особенно мерзки: мучнисто-белые, с черными точками глаз. После себя они оставляют изрытые ходами хлебные корки и прочее непотребство. Одним словом, прусаки - напасть, бич Божий. Их травят и убивают нещадно, но все равно в тюрьме они неистребимы. Некоторые думают, что менты нарочно разводят их на пару с клопами, чтобы арестантам жизнь медом не казалась.
 

Совсем другое дело - один-два присутствующих в «хате» «крытника». Они обычно являются объектами наблюдений и темой для шуток. Всегда неторопливые, покрытые матовым черным хитином и загадочные, как Дарт Вейдер. Словом, настоящие «порядочные арестанты» и «коренные обитатели тюрьмы» в буквальном смысле слова. Никто и никогда не видел «крытника», копошащегося в «хатном» продуктовом шкафу-«телевизоре» или выползающего из мужицкого баула с крошкой в зубах (или в жвалах, или что у них там). «Крытникам», как и всем порядочным зекам, чуждо баульное мышиное движение и, Боже упаси, «крысятничество».

 

Они живут своей жизнью и следуют тюремному правилу: «Живи сам и дай жить другим», т.е. не влазь в чужое жизненное пространство и не давай влазить в свои дела.
 

Трогать и тем более убивать «крытников» нельзя, и те, словно зная это, никого не шугаются, занимаясь своими важными повседневными заботами не спеша и с достоинством, как и все старые сидельцы. Бывает, «крытник» курсирует по дверному косяку «брони » - двери в «хату» - туда-сюда, туда-сюда, медленно, словно погруженный в свои невеселые мысли, ходит, шевеля длинными усами.

Так ходят по прогулочному дворику или по «хате» «бабки» - старые зеки, сложив руки за спиной и полностью погрузившись в себя. Однако, гуляя вдоль «брони», «крытник», как и всякий здравый арестант, словно прислушивается: что там за дверью на «продоле» за движуха? Нет ли где кипиша? Не ворвались ли куда со шмоном «мусора»?

Бывает, и за «бронью» в щель какую-нибудь вылезет, проверит, все ли на должном уровне, через время вернется в «хату» и опять не спеша ползает по косяку. Значит, все в добром здравии, кипиша нигде не намечается, и можно спокойно заниматься своими делами.

А может они разумные?

На «карантине», в первой моей тюремной «хате», тоже был свой «крытник». «Хатка» была небольшая - «тройник», и «крытник», словно смотрящий за «хатой», лазил по полу и стенам привычными маршрутами, приглядывая за порядком в «хате». Иногда, полазив вдоль «брони», уползал за нее на «продол», и час или больше его не было. В отличие от простых «мужиков», случайных «пассажиров», блатные «стремяги» и прочие арестанты, живущие этой жизнью осознанно, имеют возможность выходить по ночам за пределы «хат».

Они ходят на «катраны», «малины» и «сходняки», навещают «мужицкие хаты», помогая решать возникшие вопросы и недоразумения («терсить», «убахивать»). То, что наш «хатный» «крытник» регулярно выходил из «хаты», было в наших глазах подтверждением его статуса смотрящего. Стоило ему исчезнуть, мы шутили: «Во, пошел на "малину" наш смотряга с братвой общаться».

Однажды «смотряга» вернулся из «малины» с сильно помятой задницей. Сколько было смеху: «Ну, все, допрыгался, жучара, отлетел. "Опустили" тебя, видно». Жук, слыша непривычный шум, засуетился. Для нас это послужило подтверждением нашей догадки: «А, заменжевался, чухаешь за собой че-то. Все, теперь тебе место у параши, "обиженный"».

Не знаю, занимается ли кто-нибудь на свете психологией и поведенческими стратегиями насекомых, думаю, занимаются, ведь сейчас столько чудиков развелось. Но то, что этим существам присуща мыслительная деятельность, - несомненно. Не раз слышал, что в «трешках», одиночках и на пожизненке узники умудрялись приручить не только мышей, но и «крытников». Охотно верю в это, так как сам наблюдал неоднократно, что их действия не хаотичны, а словно подчинены определенной логике.

Ярким примером является история, рассказанная соседом по «проходняку». Он сам был очевидцем, как «крытники» устраивали классическую облавную охоту на прусаков: не спеша, с двух сторон, охотники загнали дичь в щель между досками пола. Сойдясь у цели и таким образом замкнув облаву, охотники разделились. Один полез в щель выгонять прусаков наружу, а второй остался ловить выбегающую добычу. На мой взгляд, это классическая схема охоты, но для животных и людей. А тут какие-то жуки - и на тебе.

К обоснованию тезиса о зачатках разумности «крытников» можно было бы добавить и еще несколько примеров, но зачем? Кто не видел этих интересных существ, все равно не поверит.